Взлом

Произошла эта история много лет назад. Я тогда работал в Новосибирске на экспериментальном ускорителе протонов VEPP-2020. Витьку не видел лет пять, с института, а тут он объявился как снег на голову. Позвонил мне, спросил, чем я занимаюсь и, словно убедившись в своих предположениях, сразу же напросился ко мне в гости. Я и подумать не успел, как он констатировал, что будет сегодня часов в восемь вечера, в общем надо готовить стол, разговор не простой.

После работы я поспешил домой, приготовил нехитрую закуску, достал из серванта запылившуюся за два года бутылку коньяка и решил немного поработать в ожидании гостя.

Витя был как всегда точен. В восемь затрещал звонок в дверь. Я пригласил его проходить в комнату, а сам побежал на кухню разогревать мясо.

Сели, выпили. Немного поговорили кто кого видел, да как в целом дела, работа. Как оказалось, занимался он сейчас теорией струн в своем институте. Разрабатывал математический аппарат для решения некоторых задач теории и был, судя по всему, весьма большой специалист в своем деле.

Этим вечером был он как-то по особенному возбужден, взъерошен больше обычного и на месте не мог усидеть ни минуты, все вскакивал, мерил шагами небольшую мою комнатушку, смотрел в окно и задумчиво теребил подбородок. Я видел его волнение и зная все эти штучки решил пока помолчать.

- Что ты знаешь по эффект ГЗК[1]? - наконец не выдержал он и первый задал вопрос.

- Ну в общих чертах, - я неопределенно пожал плечами, - фоновое излучение должно тормозить высокоэнергетические частицы от далеких источников в космосе и...

- А парадокс состоит в том... - продолжил Витя.

- Что мы их все равно наблюдаем, хотя вроде как не должны. - закончил я.

- Таких источников нет в радиусе 160млн. световых лет, а если бы были за пределами этой сферы, то реликтовое излучение должно было замедлить их излучение до энергий на порядок ниже чем мы наблюдаем. - задумчиво произнес он. - Знаешь, я последнее время как следует копнул в этом вопросе. Что если эти частицы результат ошибки множителя?

Я вопросительно посмотрел на него.

- Ну там вселенная-симуляция и все такое... Что если это глобальный баг в коде нашей симуляции, на определенном уровне в уравнение ошибочно прописали множитель, который умножает значение энергии частиц не на 0,1 а на 10. Или 100. Или 1000.

- Ну ты Сенцов совсем крышей поехал от своей теории струн. - я честно говоря немного растерялся. Витя редко выносил необдуманные суждения на публику, хоть и на суд близких друзей.

- Да нет, вообще-то. - он нисколько не смутился. - Я довольно хорошо все проверил.

- Почему ты обратился ко мне?

- Нужно кое-что проверить на твоем ускорителе.

- Витя, ускоритель не мой, а я всего лишь научный сотрудник в одной из лабораторий. - мне стало немного не по себе от его напора.

- Мой эксперимент включат в программу, а мы его немного скорректируем. У меня все готово, а разрешение придет со дня на день.

- Ты хочешь взломать вселенную на нашем ускорителе? Как?

- Я тебе что, всю математику буду объяснять. Главное, что это должно сработать, а ты будешь следить, чтобы все шло по плану.

Мы еще немного поговорили, потом он вспомнил, что надо закончить кое-какие расчеты к завтрашней конференции, быстро собрался и ушел, оставив меня в крайне противоречивых чувствах. С одной стороны, я был уверен, что Витя гениальный математик, с другой же стороны, налицо картина клинического бреда.

Прошло недели две. Я уже начал забывать наш внезапный сумбурный разговор, как в лабораторию поступила обновленная программа исследований. "Эксперимент Сенцова-Володина" стоял в программе первым номером.

Виктор прибыл в лабораторию и немедленно развил бурную деятельность. Через пару дней все было готово к проведению эксперимента и наша группа, состоящая всего из двух человек, приступила к работе.

Мы сидели в пультовой напротив панорамного окна, открывающего вид на центральный зал. Пили кофе, Витя объяснял мне суть эксперимента.

- Будем инжектировать протоны мощностью 25 тераэлетронвольт особой последовательностью пакетов в облако плазмы, это должно имитировать поведение нужных нам частиц. Если есть ошибка в множителе, мощность будет нарастать по экспоненте. Это будет выглядеть как zip-бомба на базовом уровне, сложность вычисления симуляции вырастет настолько, что вызовет переполнение буфера. Предположительно. - он ерзал от нетерпения, глядя на экран монитора. На мониторе медленно ползла кривая отображения событий с детектора.

- Какого буфера? - не понял я.

- Не буфера, конечно, его эквивалента. Ну, должны же у них вычислительные мощности быть ограничены. Как у них там память устроена я не знаю, но мы можем перегрузить систему, вызвать сбой, ошибки, а там поглядим.

- Очень научно. - с сомнением посмотрел я на него.

Он подмигнул.

- Ты главное за параметрами смотри, остальное, как говорится, дело техники.

Следующие три недели мы запускали протоны. Ускоритель работал в автоматическом режиме, результаты столкновений писались и обрабатывались специальной программой, поэтому я все чаще стал оставлять Витю в лаборатории одного, а сам убегал к себе и пытался дописывать диссертацию. Сроки уже поджимали.

Как-то утром мы встретились в коридоре. Витя имел вид человека, который не спал по крайней мере двое суток. И не ел столько же. Только глаза горели.

- Ну что, результаты есть?

Он подхватил меня за руку и увлек в свой кабинет.

- Есть, и еще какие! - он развернул окно программы. - Видишь на графике?

- Это же следы распада черных дыр, - я не поверил своим глазам.

- Точно, только они маленькие очень. Микроскопические и испаряются быстро. Самое интересное вот здесь,- он открыл другую программу, похожую на редактор системного реестра и hex-блокнот.

- Что это?

- Продукты распада дают код, предположительно 16-ричный. Нужно расшифровывать. Составим карту паттернов, прогоним через специальный дизассемблер, тут мне один ваш программист сильно помог, а потом будем калибровать пакеты, чтобы отправить осмысленное послание. Нужно связаться с Кругловым. Самый лучший специалист по дешифрованию, которого я знаю.

- Ты это все серьезно? Думаешь они тебе ответили?

- Не исключаю этого. Мы довольно сильно "постучали", трудно не заметить, только вот пока это просто стук, бессистемный, а нужно информацию передать.

- Мне вот что непонятно, ну симулируют они нас, зачем им давать нам возможность воздействовать на их оборудование.

- Тут все просто. Предположим, что все человечество это искусственный интеллект, который симулируется на компьютерах базовой вселенной. Каждый человек – нечто вроде отдельного нейрона, а в совокупности единая программа ИИ. Очень сложная, но программа, которая для того, чтобы развиваться, переписывает свой исходный код. Компьютерный вирус, например, может вызывать различные эффекты, воздействующие на компоненты компьютера, то же переполнение памяти, изменение частот. Мы, конечно, не вирус, задачи у нас разные, все гораздо сложнее.

- Ну и какая у нас задача?

- Трудно даже представить. Может быть, наш ИИ должен управлять экономическими системами или военным оборудованием или еще чем... Черт знает, что там они на нас считают.

- Слушай, тебе выспаться надо. Ты не обижайся, но выглядишь не очень.

- Неважно. - он отмахнулся и сосредоточился на бегущей по экрану веренице символов.

Мы еще пару раз пересекались в лаборатории, но только для того, чтобы обсудить самые общие вопросы по регламенту обслуживания ускорителя. Вскоре эксперимент свернули и Витя пропал, так же неожиданно, как и появился. Позже, когда я наводил порядок в выделенном ему кабинете, в ящике стола нашел тетрадь, где среди бесчисленных формул и схем, наткнулся на пометки на полях, сделанных наспех, ужасно неразборчивым почерком. Я смог прочитать только несколько фраз.

"... нет графического интерфейса, мы просто код, который обрабатывается сам по себе..., ...не имеет интерпретации в виде отдельного человека...",

"... найти код своей личности..., ...выделить невозможно, так как программа единая, компоненты не будут работать по отдельности, но можно дать расширенные права и изменить другие программы...",

"...очевидно имеет не менее 12 пространственных и 3 временных..."

Больше я Витю никогда не видел. Последний раз он позвонил и сбивчивым, торопливым от волнения голосом сказал, что к нему приходили некие личности и убедительно попросили прекратить свои изыскания, также он сообщил, что, наконец, встречался с Кругловым. Мы еще поговорили пару минут о ничего не значащих мелочах, потом его голос странно исказился, в телефоне пошли помехи и связь прервалась.

Говорили, что он уехал с экспедицией в Арктику, но в списках я его не нашел. Моя жизнь вскоре сильно изменилась. Мою работу по физике выдвинули на престижную премию, я получил большой грант на дальнейшие исследования. Потом совершенно неожиданно получил огромное наследство от очень дальнего родственника. Я и сейчас продолжаю верить, что это всего лишь совпадения.

[1] Предел Грайзена — Зацепина — Кузьмина обрезание спектра в области предельно высоких энергий — это теоретический верхний предел энергии космических лучей от отдалённых источников. Ограничение связано с взаимодействием частиц с фотонами фонового микроволнового излучения. Было предсказано, что протоны с энергией выше 5⋅1019 эВ (50 эксаэлектрон-вольт) взаимодействуют с фотонами, рождая пионы, пока их энергия не упадёт ниже указанного порога.